КОНФЕРЕНЦИЯ +1 «УПРАВЛЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЯМИ. ЭКОЛОГИЯ»: КАК ЭТО БЫЛО
Вопросы, связанные с антропогенным воздействием на окружающую среду, дискутировались в формате экспертных баттлов с участием профессиональных ring girls и рефери. 3 раунда, 3 судьи и 1 победитель. Это было по-настоящему жарко!
Площадка Digital October в виде настоящего боксерского ринга, атмосфера непримиримых поединков — это захватывающее зрелище увидели 200 участников конференции +1.
# Сокращение углеродного следа и климатическая нейтральность
# Экотовары: потребители VS бизнес
#МУСОРОСЖИГАНИЕ VS ПЕРЕРАБОТКА
ТРИЛЛИОНОВ СУБСИДИЙ
В ТРАДИЦИОННУЮ
ЭНЕРГЕТИКУ
В первом баттле «Мусоросжигание VS переработка отходов» победила Анна Гаркуша, руководитель GR-направления движения «РазДельный Сбор». Ее оппонент Элмурод Расулмухамедов, первый заместитель председателя центрального совета Всероссийской организации охраны природы, выступал за сбалансированный подход к решению проблемы отходов и приводил аргументы в пользу мусоросжигания.
«Термическая обработка пластика — это выброс диоксинов. Переплавка алюминия с учетом остатков содержимого — вся таблица Менделеева. Никто при обсуждении раздельного сбора не говорит про это. Тема обращения с отходами превратилась в площадку для пиара и политических спекуляций; многие люди с этой темой [P1] попали в муниципальные депутаты», — заявил Элмурод Расулмухамедов.
«Когда людей ставят перед выбором: свалка или сжигание, — их фактически лишают информации о том, что есть и другие пути решения мусорной проблемы, безопасные и экономически эффективные. Мусоросжигание к ним не относится, что подтверждает переход развитых стран к раздельному сбору и переработке отходов», — оппонировала Анна Гаркуша.
#ЭКОТОВАРЫ: ПОТРЕБИТЕЛИ VS БИЗНЕС
Во втором поединке «Экотовары: потребители VS бизнес» победу одержала Юлия Грачева, директор НП «Экологический союз». Ее претензии к бизнесу, который представляла вице-президент по устойчивому развитию бизнеса и корпоративным отношениям Unilever Ирина Бахтина, сводились к использованию искусственных добавок в пищевой продукции, а также к отсутствию экомаркировки на товарах, предназначенных для России.
В ответ Бахтина заявила, что Unilever не скрывает и не приукрашивает состава своей продукции.
«В том, что касается продукта, нужно говорить обо всем. Откуда доставляется, кто добывает, кто за это платит, рабским трудом он получен или нет. Unilever стремится к тому, чтобы знать происхождение каждого ингредиента и честно указывать его на упаковке», — заверила участников конференции Ирина Бахтина.
#УГЛЕВОДОРОДНАЯ МОДЕЛЬ VS НИЗКОУГЛЕРОДНОЕ РАЗВИТИЕ
В третьем баттле «Углеводородная модель VS низкоуглеродное развитие» сошлись Михаил Юлкин, глава рабочей группы по вопросам изменения климата и управления выбросами парниковых газов РСПП, и Сергей Кондратьев, заведующий сектором «Промышленность и инфраструктура» Института энергетики и финансов. Выгодна ли России низкоуглеродная экономика с учетом «зеленого» тренда и низких цен на нефть?
«За последнее время стоимость выработки солнечной электроэнергии упала со $120 за мегаватт-час до $80, а ветровой — до $60. Однако газовая энергетика с ценой $48 за мегаватт-час по-прежнему дешевле. Является ли тогда альтернативная энергетика рыночной, и вправе ли мы отказываться от традиционной генерации?» — так аргументировал свою позицию Сергей Кондратьев.
«Начнем с того, что нет такого явления, как несубсидируемая энергетика, — парировал Михаил Юлкин. — Если мы возьмем отчет Международного валютного фонда, то увидим, что субсидии в традиционную энергетику составляют $5 трлн в год, включая смертность и невосполнимый вред здоровью. У традиционной энергетики, помимо плюсов, есть и существенные минусы, говоря экономическим языком — экстерналии. То, что не планировалось, но производится и за что, как правило, энергетики не платят, — поэтому делают вид, что у них совершенно рентабельное производство. Между прочим, по оценке Стэнфордского университета, одна тонна парниковых газов стоит $200. Если добавить это к официальным затратам на традиционную энергетику, будет ли она по-прежнему рентабельна?»
«Уход от нефти, угля и газа — не одномоментный процесс, но его не остановить. Говорят, что ликвидация угля и нефтянки оставит людей без работы, но Китай, закрыв сто тысяч рабочих мест в угольной промышленности, одновременно открывает столько же в ВИЭ. Для них это не проблема, а управленческая задача. Главный риск, с которым у нас боится столкнуться бизнес, — это неумелые действия правительства», — утверждает Михаил Юлкин, одержавший победу в поединке.